НРС требует отменить запрет на экспорт риса и повысить пошлину на импорт длиннозерного

Российские рисоводы вышли на беспрецедентный уровень производства: урожай 2025 года достигнет 1,2 млн. тонн риса-сырца — этого хватит не только на внутренние нужды, но и на экспорт. Однако вместо выхода на внешние рынки отрасль по-прежнему ограничена квотой, которую зарубежные партнёры воспринимают как сигнал ненадёжности. Ассоциация «Национальный рисовый союз» настаивает, что запреты пора снимать полностью. Одновременно союз предлагает защитить внутренний рынок от импорта длиннозерного риса, чтобы дать шанс отечественным сортам, уже созданным российской наукой.

Производство превышает потребление — экспорт возможен

По прогнозу Ассоциации «Национальный рисовый союз», в 2025 году валовой сбор риса в России составит 1,2 млн. тонн. Этого объёма достаточно для производства свыше 840 тыс. тонн рисовой крупы. При этом внутреннее потребление не превышает 800 тыс. тонн в год даже с учётом воссоединённых территорий. Разница очевидна: страна производит больше, чем ей нужно для собственного обеспечения.

Несмотря на это, экспорт остаётся ограниченным. В июле 2025 года правительство установило тарифную квоту на вывоз риса и рисовой крупы в объёме 50 тыс. тонн, действующую до конца года. Однако по данным Минсельхоза, к середине октября из неё использовано лишь 11,95 тыс. тонн, то есть менее четверти. Это не связано с отсутствием спроса или логистическими сложностями. Проблема в другом.

Как заявил председатель совета НРС Игорь Лобач, зарубежные контрагенты прямо указывают: если запрет не будет снят полностью, они не могут быть уверены в выполнении заключённых контрактов. Для международной торговли это критично. Контракты на поставку риса заключаются задолго до отгрузки, и покупатели выбирают надёжных поставщиков. Российские экспортеры, работающие в условиях неопределённости, теряют доверие и рынки.

Лобач считает, что квоту, возможно, удастся полностью освоить к концу года, но подчёркивает: «Ключевой проблемой здесь опять же является неуверенность зарубежных партнёров в возможности продолжения работы с российскими предприятиями в 2026 году». То есть даже полное использование квоты не решит главной задачи — восстановления долгосрочных экспортных связей.

Для рисоводов это особенно важно. Рис — капиталоёмкая культура, требующая инвестиций в ирригацию, семена, хранение и переработку. Без стабильного сбыта такие вложения не окупаются. Административные барьеры, даже временные, делают бизнес непредсказуемым и рискованным.

Таким образом, ограничения на экспорт сегодня не защищают продовольственную безопасность, а в какой-то мере тормозят развитие отрасли, которая уже доказала свою способность обеспечивать страну с избытком.

Квота не восстанавливает связи, она их подрывает

Временный запрет на экспорт риса был введён в 2022 году. В 2025-м его заменили квотой — шаг, который, по замыслу регуляторов, должен был смягчить ограничения. Однако на практике квота не решила проблему, а лишь сместил её в другую плоскость.

Объём в 50 тыс. тонн символичен и составляет менее 6% от годового производства крупы. Даже если его полностью использовать, это не окажет влияния на внутренние запасы. Но для экспортеров это всё же возможность поддерживать хотя бы минимальные контакты с зарубежными партнёрами. Как отметил Игорь Лобач, квота «позволила экспортерам частично восстановить утраченные связи». Однако ключевое слово — «частично».

Зарубежные покупатели не готовы заключать долгосрочные контракты, если не уверены, что поставки продолжатся в следующем году. Квота, действующая до конца года, не даёт такой гарантии. Поэтому они либо откладывают решения, либо переходят к другим поставщикам. Низкая скорость выборки квоты — прямое следствие этой неопределённости.

Кроме того, квота создаёт дополнительные административные издержки: распределение объёмов, согласование документов, контроль за соблюдением условий. Вместо того чтобы сосредоточиться на качестве и логистике, предприятия тратят ресурсы на взаимодействие с регуляторами.

Важно понимать, что квота уместна только в условиях реального дефицита. Но в случае с рисом дефицита нет, а производство уверенно превышает потребление. Значит, квота — не мера защиты, а архаичный инструмент, не соответствующий текущей ситуации.

Для отрасли необходим чёткий сигнал: экспорт разрешён, правила стабильны, контракты исполняются. Только так можно вернуть утраченные рынки и занять новые. Пока же вместо этого — квоты, неопределённость и упущенные возможности.

Длиннозерный рис — импорт можно заместить, но нужно дать шанс

Параллельно с экспортными ограничениями на внутреннем рынке сохраняется зависимость от импорта длиннозерного риса. По данным НРС, ввоз составляет около 260 тыс. тонн в год. При этом, как подчёркивает Игорь Лобач, «длиннозерный рис находится в эксклюзивном сегменте, его покупают не больше 1,5% населения». То есть речь идёт не о базовом продукте, а о нишевом.

Национальный рисовый союз предлагает увеличить пошлину на импорт длиннозерного риса как минимум на 50%. Глава союза поясняет: «На массового потребителя такое решение не повлияет». Это не попытка ограничить выбор, а мера поддержки отечественного производства.

Федеральный научный центр риса уже создал адаптированные длиннозерные сорта. По оценке НРС, в перспективе они могут заместить половину импорта, но без рыночной защиты эти сорта не получат коммерческого применения. Производители не будут рисковать посевами, если не уверены, что смогут конкурировать с дешёвым импортом.

Повышение пошлины — не протекционизм, а временное условие для запуска отечественных решений. Оно не затронет основную часть потребителей, но даст шанс науке и аграриям выйти на рынок.

Кроме того, импорт из стран Юго-Восточной Азии связан с логистическими и валютными рисками. Развитие собственного производства повысит устойчивость внутреннего рынка и снизит зависимость от внешних поставок.

Таким образом, вопрос длиннозерного риса — не про дефицит, а про возможности. Возможности, которые уже созданы российской наукой, но требуют поддержки со стороны регуляторов. Без неё инновации останутся в пробирках, а рынок в руках импортёров.

Российский рис сегодня — это не проблема обеспечения, а вопрос стратегии. Страна производит больше, чем потребляет, имеет научные наработки и экспортный потенциал. Остаётся одно: перестать видеть в избытке угрозу и начать использовать его как ресурс.